— Максим Львович, большинство читателей нашего сайта внимательно следили за развитием ситуации, сложившейся вокруг вашего ареста и освобождения. Насколько мне известно, сейчас вы находитесь под подпиской о невыезде. Скажите, какие ограничения налагает на вас подобный статус? Ощущаете ли вы скованность в своих словах и действиях?
— Я ощущаю скованность в рамках закона, поскольку дал подписку о неразглашении материалов дела. Но высказывать свою оценку этого так называемого "дела" я продолжаю и никаких ограничений на себя не накладываю. Подписка о невыезде, конечно, мешает работе. Так, например, я не смог посетить федеральное бюро партии, где Явлинский рассказывал о встрече с Путиным. Я был избран в федеральное бюро партии, и это - моя работа. Тем не менее, в данном случае следствие действует в рамках закона. В отношении меня оно предпочитает применять максимально возможные ограничения, хотя и располагает другими возможностями.
— Довольно часто, особенно в Интернете, можно встретить такие рассуждения: "Ну и повезло же Резнику! Теперь о нем все знают. Как его распиарили!" Как бы вы прокомментировали подобные высказывания?
— Я бы этим людям предложил самим "попиариться" подобным образом. Никому бы не пожелал такого "пиара", когда человеку шьют уголовное дело. Не секрет, что наше государство вряд ли может похвастаться адекватностью. В конечном счете, теоретически (чего, надеюсь, не случится) мне грозит наказание, связанное с лишением свободы. Никаких положительных эмоций от этого я не испытываю. То, что касается пиара… Глупо отрицать, что дело приобрело очень широкий резонанс, неожиданный даже для меня. Хочу сказать "спасибо" читателям Каспаров.Ru. Не сомневаюсь, что большинство из них переживало за меня и помогало мне, по крайней мере петербуржцы. Но я не связываю этот резонанс исключительно с собой - нет у меня звездной болезни. Надеюсь, многие люди защищали меня лично как человека и гражданина. Но все же есть ощущение, что после так называемых "выборов" некоторые вещи совпали. Для многих это и стало "последней каплей". Прежде они не то чтобы прощали власти, но терпели, молчали… Не ходил же раньше Юрий Шевчук на "Марши несогласных", но пришел 3 марта. Руководителя оппозиционной организации обвиняют в том, что он избивает трех милиционеров, а люди в ответ начинают демонстрировать власти "Не нужно борзеть уж настолько!". И многие граждане, вообще не связанные с политикой, может даже не считающие себя оппозиционерами, выступили в мою защиту, тем самым продемонстрировав власти, что она совершенно неадекватна. То, что касается пиара, да, конечно... Но я не связываю его исключительно с собой. По большому счету, общество проявило себя очень хорошо в этой истории. Если кому-то ставить "пятерку", то не мне, а тем, которые себя так проявили. Мне повезло, что общественное мнение сыграло ключевую роль. Было много составляющих: достаточно жесткая реакция некоторых стран Европы, встреча Григория Явлинского с Владимиром Путиным… По-человечески, я очень благодарен Явлинскому. Пользуясь случаем, хочу сказать еще раз об этом. Но все равно, ситуация бы не изменилась, если бы не было такой поддержки со стороны общества - начиная с моей собственной мамы и заканчивая людьми, которых я вообще не знаю. Отдельно хочется упомянуть Станислава Белковского, отозвавшего после моего ареста судебный иск ко мне. Я считаю его поступок поступком порядочного человека. Надеюсь, что в будущем у нас не будет необходимости встречаться в зале суда.
— В субботу в Петербурге должна состояться конференция демократических сил. Скажите, как идет подготовка к конференции? Какие организации и движения собираются принять участие в ней?
— Подготовка всегда идет аврально. Естественно, мы хотели бы рассчитывать на более плановую подготовку. Очень правильно поступили все организаторы, отказавшись от идеи перенести конференцию из-за моего ареста, хотя многие вещи были "завязаны" именно на мне. Я собирался заняться конференцией 4 марта - после "Марша несогласных". Естественно, арест повредил работе. Люди тратили силы на то, чтобы добиться моего освобождения. "Зависли" многие вещи, которые знал только я. Например, нам не удалось издать сборник "Петербургские демократы в лицах и идеях". Процесс подготовки идет сложно, но ожидаемо сложно. Большое число разных людей, тех, кто еще вчера считал друг друга противниками, если не врагами, пытается найти возможность совместного участия в этом процессе. На мой взгляд, ожидания от этой конференции завышены. И в этом нет ничего страшного. Скорее, хорошо, что у людей есть желание, чтобы что-то позитивное произошло на этой конференции. С другой стороны, большое количество людей ждет, что конференция ничем не закончится, "провалится"… Они будут потирать руки и злословить, и мы этого ожидаем. Как бы конференция не закончилась, такие люди обязательно найдут изъяны. Идеального в природе ничего не бывает. Жаль, что многие политики, в том числе и в демократической среде, ведут себя в отношениях друг с другом, как средневековые шаманы. Они лепят фигурки своего врага и втыкают в него иголки. Такая стилистика, конечно, очень мешает демократическому движению. Кстати, если политики демократической направленности прекратят взаимные обвинения, прекратят использовать в своей риторике абсолютно недопустимые, с моей точки зрения, слова про "пособников режима", "рейдерских захватчиков", выражения "на службе у Кремля" или "на службе у беглых олигархов", - это могло бы стать одним из результатов конференции.
Многие намекают или прямо говорят, что петербургское "Яблоко" выполняет заказ "беглых олигархов". Мы вчера на бюро обсуждали сложность нашего финансового положения с начала года, и кто-то из моих коллег заметил: "Что-то ни один олигарх до нас до сих пор не добежал". Люди, которые работают в петербургском "Яблоке", денег с начала года не видели. Нам, с одной стороны, смешно читать подобные вещи, но с другой, горько. От такой стилистики нужно просто избавляться. Это вопрос, связанный не только с собственными самоограничениями, но и с восприятием демократической среды. Она должна отторгать людей, которые начинают клеймить своих соратников, обвиняя их в разных предполагаемых смертных грехах. Что касается организаций, то как таковые организации не участвуют, участвуют люди в личном качестве, но представляют они разные движения: "Яблоко", СПС, ОГФ, правозащитное движение "За права человека" Льва Пономарева. Будут представители и Народно-демократического Союза и Республиканской партии. Мне бы хотелось на этой конференции большего представительства регионов, но пока, думаю, это только в перспективе.
На конференции в повестке дня стоит начало работы над позитивной программой демократов. "Другая Россия" занимается такими верными вещами, как попытка формулирования общих принципов оппозиции в борьбе с нынешним режимом, а также правил игры, по которым хотели бы играть в новой свободной России. А этот проект все-таки связан не только с борьбой "против", но и с борьбой "за". Необходимо сформулировать именно позитивную программу российских демократов. "Против Путина", "Против авторитарного режима" - это уже не новость. Я считаю, что базисным аспектом должна стать программа политической реформы. С моей точки зрения и с точки зрения моих коллег по петербургскому "Яблоку", невозможно предлагать пути решения самых важных проблем, встающих перед страной, не ответив при этом на вопрос: какая политическая система способствует возможности гражданам влиять на власть. Для нас кажется важным процесс парламентаризации, глубокой федерализации страны. Но это обсуждаемо, не всем так кажется, ничего страшного в этом нет. Вторая, на мой взгляд, важная задача была бы выполнена, если бы конференция смогла создать координирующий орган, который занялся бы подготовкой региональных конференций демократов. Я абсолютно убежден, что демократы сделали две ошибки. Первая - обсуждали организационные вопросы, не договорившись, за что выступали. Другая ошибка заключалась в том, что все время демократические генералы садились в пределах Садового кольца и выясняли, кто главный.
— В том случае, если объединение демократов в каком-либо формате произойдет, не расколет ли это коалицию несогласных? Не откажутся ли демократы от сотрудничества с другими силами, входящими в коалицию?
— Не думаю. В идеале демократическая организация должна быть одна – большая и мощная, которая могла бы влиять на события в стране и отражать идеи большого количества людей, демократически настроенных. Одна, но не единая! Она должна внутренне быть разнородная, потому что это - демократическая организация, а не КПСС и не "Единая Россия". Я всегда считал, что в рамках одной демократической организации могут быть люди, которые по-разному смотрят на политическую тактику. Одни считают, что можно участвовать в совместных акциях, например, с нацболами, а другие полагают, что нет. В этом нет трагедии. Это – не повод иметь две партии или две организации. У нас в петербургском "Яблоке" есть люди, которые считают, что не надо ходить на акции вместе с нацболами. Но в каждом конкретном случае мы принимаем решения, каждый раз спорим и обсуждаем. Сегодня преобладает одна, завтра другая точка зрения. Разные точки зрения - это нормально. И из-за этого не надо расходиться по разным организациям. Организаций у демократов и так достаточно, их пруд пруди. Про нас сейчас говорят, что после конференции срочно будет создано движение. Мы создадим "на скорую руку" новое движение, еще одно…Ну и что? Это не только не поможет решить проблему, оно ее усугубит. Поэтому, процесс объединения - очень деликатный, и действовать нужно осторожно – попытаться решать вместе какие-то задачи людям, которые еще вчера беспощадно боролись в рамках жесткой "внутривидовой" борьбы - очень сложная задача. Когда меня спрашивают журналисты, не опасаюсь ли я, что из этого ничего не получится, я отвечаю, что конечно опасаюсь. Никаких гарантий никто не даст, я не собираюсь оценивать шансы и заключать пари. Я просто считаю, что нет другого пути, и нужно постараться сделать все, что от нас зависит.
— Считаете ли вы, что главный принцип объединения демократов – это общая идеология? Не опасаетесь ли вы, что сотрудничество с людьми, вызывающими у многих негативные эмоции, например, с отцами приватизации, может негативно сказаться на общем восприятии демократического движения?
— Надеюсь, в резолюцию конференции будет включен пункт о том, что честный разговор о 90-х годах необходим. Мы это сейчас обсуждаем. Меня как "яблочника" можно не спрашивать, как я оцениваю приватизацию, 90-е годы. Просто не думаю, что на этом сейчас нужно зацикливаться. Разногласия, которые есть, они остаются. Мои разногласия с теми, кто состоит в СПС, очевидны и касаются как раз оценки 90-х годов. Но разногласия, которые между нами есть, с моей точки зрения, не являются повесткой дня. Они ничтожны по сравнению с теми задачами и вызовами, что стоят перед страной, равно как и перед тем, что нас объединяет в рамках наших ответов на эти вызовы и видения будущего страны. Опасения по этому поводу испытывать можно. Но на сегодняшний день мы вряд ли назовем хоть одного демократического политика, авторитет которого в обществе был бы довольно высок. Надо смотреть правде в глаза. В этом есть большой минус, что у демократов нет такого лидера, который принимался бы обществом в целом положительно. Но в этом есть и свой плюс, если мы говорим о том, что демократическое движение должно быть внутренне коллегиально и избегать вождистских тенденций, поскольку это противоречит природе демократии. Если уж демократическое движение основано на вождистских принципах, то это никуда не годится. Невозможно строить демократию в стране, имея ровно обратную ситуацию внутри организации. Опасений много, но я думаю не об опасениях, а о том, что нужно сделать, чтобы у людей, которые разделяют европейский путь развития России, ценности демократии и свободы, в конечном итоге появилась бы сила, которой бы они доверили свой голос, которую они бы признали своей и которая могла бы представлять и защищать их интересы.
— Недавно Евгения Диллендорф предположила, что вас могут лишить членского билета в случае создания по итогам конференции "надпартийной структуры". Если брать наихудший вариант развития событий, насколько реально ваше исключение из партии с точки зрения партийного права? Кто правомочен принимать подобные решения?
— Вообще, наивысший орган - это съезд. Он может исключить из партии кого угодно - хоть меня, хоть Явлинского. Если же говорить о ситуации до съезда, вопрос может быть инициирован самим федеральным бюро партии и передан в партийный арбитраж, который будет принимать решения. Но, честно говоря, я не вижу, за что я могу быть исключен из партии. Я считаю, что не нарушил никаких решений партии. Даже на то печально известное решение федерального бюро, "что если там что-то будет, то мы будем считать, что это неправильно", невольно приходят на ум слова песни: "Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет". Мне кажется, что это - совковая стилистика. Естественно, я был против этого решения, но я его и не собираюсь нарушать. У меня вообще нет планов покидать партию "Яблоко" . Я считаю "Яблоко" своей партией!
И потом, речь не идет о Максиме Резнике. Это, конечно, очень почетно, но, по существу, я не действую как "Максим Резник вышел погулять". Я исполняю бюро петербургского "Яблоко", которое поручило мне этим заниматься, которое одобряет инициативу проведения этой конференции. Скорее стоял бы вопрос о моем выходе из партии, если бы я не выполнял решение петербургского "Яблока" - по крайней мере, я бы перестал быть его председателем. Не хочу хвалить свою организацию, но принципиальное отличие петербургского "Яблока" от многих других демократических структур - это коллегиальность управления и отсутствие вождизма.
— Стало быть, неправильно вас называть лидером петербургского "Яблока"?
— Я являюсь председателем. Называть лидером, как это часто делают журналисты, на мой взгляд, неправильно. Лидеров в петербургском Яблоке" много.
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы демократического движения в России? Много ли в действительности людей, которым близки демократические идеалы?
— Я считаю, что много. Латентных демократов, убежден, в России большинство. Есть много объективных и субъективных факторов, которые сегодня не позволяют демократам иметь возможность влиять на происходящее в стране. Надо сказать, что по большому счету демократическое движение находится в разгромленном состоянии. Ядро демократических избирателей - это интеллектуальная элита страны. Я думаю, что и противники демократов с этим согласятся. С подобными избирателями нужно разговаривать честно, врать им нельзя ни в коем случае. Они все понимают. Если они видят, что политики, которые пытаются их представлять, или глупее их, или лживее, или их считают за дураков - шансов нет, что эти люди поверят и пойдут. Никаких. Я убежден, что завоевать ядро – интеллектуальную элиту, пускай, ее 5 процентов, а этого недостаточно для преодоления так называемого барьера в Думу – гораздо существеннее, чем сиюминутно завоевать 25 процентов, пообещав всем поднять пенсии и зарплаты. Мы должны сделать для этого все, что можем. От нас зависит далеко не все - мы живем в условиях авторитарной страны. Людям, исповедующим демократический выбор, живется и работается в политике плохо. Но это не повод сказать: "Мы ничего не можем, кругом авторитарные люди - Путин, Медведев, Матвиенко". Если бы я считал, что людей, исповедующих демократические ценности, мало, я бы не занимался политикой. Я абсолютно убежден, что база для этой политической силы в России очень широкая, и надо ей соответствовать. Сегодня есть возможность ответить на основные вопросы, сказать людям: "Главное, что есть в наших взглядах, - это политическая реформа, которая даст людям рычаги воздействия на власть". В будущее я смотрю с осторожным оптимизмом.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
