Максим Кононенко возмущается, где же силовики, почему бездействуют и не останавливают людей, поджигающих машины и угрожающих кинотеатрам. Мол, "не существует никаких таких Специальных Причин, ради которых государственная репрессивная машина должна делиться своим монопольным правом на насилие". И разумеется, как и положено ветерану изданий "Реакция" и "Взгляд", приравнивает то, что ему не нравится, к Украине.
Одна из главных политических проблем России – очень короткая память. Даже не историческая, а вот просто политическая память. Но у меня память хорошая, и давайте я кое-что напомню.
Именно Кононенко вместе с Павловским и прочими кремлевскими подрядчицами деятельно участвовал в конструировании той политической реальности в которой мы сейчас живем – с внесудебными расправами и травлей инакомыслящих. Именно стараниями коллективного Кононенко Россия в середине "нулевых" вступила в самый отвратительный период новейшей своей истории – с газетой "Реакция", нашизмом, селигерскими лагерями и бандами наемников-штурмовиков. Это когда Кононенко с Павловским по ТВ шельмовали оппозицию и славили Путина, на улицах Москвы ломали кости оппозиционным активистам, расстреливали их из травматических пистолетов, громили партийные офисы.
Это не сейчас, а в 2005 году государство начало делиться своим правом на насилие. Но Кононенко в то время это не парило совершенно. Государство щедро поделилось этим правом с Васей Киллером, с Митрюшиным, с Вербицким и прочими главарями подконтрольных нашизму и Кремлю группировок.
Это в средине нулевых siloviks закрыл глаза на разворачивающийся уличный террор. А когда оппозиционеры, при добровольном параличе государства, попытались сами начать защищаться, siloviks тут же моментально проснулся и обрушил на оппозиционеров репрессии.
Это вот все продолжается сконструированная и оправданная вами, всеми этими Кононенко и Павловскими, б***ская государственная (точнее, антигосударственная) реальность. После Васи Киллера уже были неизбежны и Турчак, и выродки Гоши Тарасевича, и "сорок сороков", и поджоги машин.
! Орфография и стилистика автора сохранены
