Секретарь Сталина Бажанов рассказал в своих мемуарах о том, как Мехлис сделал карьеру, став одним из первых певцов сталинизма:
"В 1927 году я не раз заходил в ячейку Института Красной профессуры. Это был резерв молодых партийный карьеристов, которые не столько изучали науки и повышали свою квалификацию, сколько изучали и рассчитывали, на какую лошадь поставить в смысле делания своей дальнейшей карьеры. Потешаясь над ними, я говорил: "Одного не понимаю. Почему никто из вас не напишет книги о сталинизме. Хотел бы я видеть такой Госиздат, который эту книгу не издаст немедленно. Кроме того, ручаюсь, что не больше, чем через год, автор книги будет членом ЦК". Молодые карьеристы морщились: "Чего? О сталинизме? Ну, ты уж скажешь такое - циник".
В 1927 году употреблять термин "сталинизм" - это казалось неприличным. В 1930 году время пришло, и Мехлис из номера в номер "Правды" задавал тон партийным организациям: "Под мудрым руководством нашего великого и гениального вождя и учителя Сталина". Это нельзя было не повторять партийным аппаратчикам на ячейках. Два года такой работы, и уже ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя было говорить, не прибавляя "великий и гениальный". А потом разные старатели изобрели и много другого: "отец народов", "величайший гений человечества" и т. д.".
Этот ход Мехлиса повторил Сурков в своей скандальной статье о путинизме. То что в 1927 было дико даже для молодых карьеристов, стало в 1930 году обязательной для всех мантрой. Сейчас происходит нечто подобное: то что вчера казалось неприличным раболепием, сегодня - в порядке вещей.
Пионер Сурков взял очередную высоту холуйства и подобострастия. Хозяин должен быть доволен, может быть снова доверит чесать себе пятки по утрам.
! Орфография и стилистика автора сохранены
