Длительные и сложные дипломатические переговоры, как правило, являются не более чем способом "наводить тень на плетень". Или "заводить рака за камень". То есть в бесконечных малопонятных деталях топить, затуманивать, смазывать, как правило, очень простой вопрос, который на самом деле и является настоящим предметом торга.
В какой последовательности расположить откровенно противоречащие друг другу пункты так называемых "минских соглашений"? Что значит "выборы по украинским законам"? Будет ли таковым считаться временно введенный в действие закон об особом статусе ОРДЛО? Позволит ли этот статус не допускать до выборов украинские партии и украинские СМИ? Как будут называться органы, в которые будут проводиться выборы?
И наконец, самый феерический вопрос, постоянно оказывающийся камнем преткновения. Пускать ли в помещение, в котором ведутся переговоры и подписываются бумаги, представителей "ДНР-ЛНР"? Или держать их в предбаннике?
На самом деле все упирается в тот самый вопрос, который Ленин называл главным вопросом любой революции. И который, как оказывается, является главным вопросом далеко не только революций. Это вопрос о власти.
Под чьим контролем будут проводиться выборы в органы самоуправления ОРДЛО? В чьих руках будет оружие и прочие инструменты принуждения, позволяющие допускать или не допускать до выборов, допускать или не допускать агитацию?
Позиция Кремля абсолютно понятна. Оружие и власть должны остаться у тех людей, у кого они сейчас. У тех, кто получил эту власть в результате вооруженного мятежа, инспирированного и поддержанного военной силой из РФ. У тех, кого Кремль смещает и ставит, когда считает нужным. При сохранении всей их "армии", напичканной российскими спецназовцами и российскими офицерами. При сохранении их "спецслужб", которые даже в названиях подражают самым зловещим тоталитарным режимам XX века. При сохранении их пыточных подвалов, слава о которых гремит далеко за пределами "ДНР-ЛНР".
Вот эти люди и должны, по замыслу Кремля, контролировать проведение "выборов". То есть просто назначить в "органы самоуправления" себя и своих ставленников. А дальше всё это со всем своим российским вооруженным "добром" как бы возвращается в состав Украины в качестве "автономии". Чтобы диктовать остальной Украине ее внутреннюю и внешнюю политику, угрожая в противном случае новым мятежом. Чтобы перекрыть Украине дорогу в НАТО.
Собственно, за это и идет развязанная Кремлем война в Донбассе. И дело не только в том, что в сумеречной кремлевской картине мира НАТО остается потенциальным военным противником России. Хотя и этот фактор важен. Посмотрите навскидку несколько ток-шоу с разных российских телеканалов. Их обитатели давно пребывают в альтернативной реальности, в которой НАТО и Россия уже вовсю обмениваются ядерными ударами. И не надо думать, что они не более чем кривляющиеся клоуны, которых можно выключить одним нажатием кнопки. Они — винтики гигантской государственной машины, которая имеет свою инерцию. И ее нельзя мгновенно развернуть щелчком пальцев.
Но не менее важно и другое. Путинский Кремль ведет войну за удержание в зоне имперского контроля постсоветского пространства. Как минимум — стран СНГ, не успевших вовремя вступить в НАТО. Бегство из этой зоны Украины обрушивает весь неоимперский проект. Получится вырваться у нее — рано или поздно разбегутся и все остальные. Поэтому Кремль и вцепился в Украину мертвой хваткой. Поэтому глубоко ошибочно со стороны западных лидеров было строить свою политику на предположении, что Кремль лишь ищет приемлемую для него форму отступления с Донбасса. У Кремля нет ни одной причины искать пути отступления с Донбасса.
В ОРДЛО установлена террористическая диктатура вооруженного меньшинства, опирающаяся на внешнюю военную силу. Это диктатура местных сторонников возвращения Украины под имперский контроль Москвы. Вопрос о том, насколько они сами являются политически субъектными и самостоятельными, а насколько контролируются и управляются из Кремля, — этот вопрос, в общем, второстепенен. Точно так же, как глубоко второстепенен вопрос, в какой из комнат должны сидеть их представители при подписании документов о мирном урегулировании.
А первостепенно вот что.
Любое "урегулирование" в Донбассе, не предполагающее расформирования "органов власти" марионеточных "республик" и разоружения их воинства, будет означать капитуляцию Украины перед российской агрессией и ее возвращение под контроль Кремля в качестве колониальной периферии кремлевской империи. При любом варианте урегулирования, не предполагающем капитуляцию Украины перед Кремлем, речь на переговорах может идти лишь о том, кому и на каких условиях должны передать власть ликвидируемые структуры "ДНР-ЛНР" и кому и на каких условиях должны сдавать оружие их "вооруженные силы".
Любой вариант мирного урегулирования, не предполагающий капитуляции Украины, предполагает капитуляцию "ДНР-ЛНР". Им могут быть предложены вполне достойные условия капитуляции. Сдача власти и оружия нейтральным международным миротворческим силам. И под их гарантии — амнистия участникам военных действий, не совершившим преступлений против человечности, право на легальную пропаганду своих взглядов на будущих выборах.
Но только самая почетная капитуляция мятежных марионеточных "республик" будет означать позорнейшую капитуляцию для Кремля. Со всеми ее внешнеполитическими и внутриполитическими последствиями.
Между Украиной и путинским Кремлем нет пространства для компромисса. Кому-то придется капитулировать.
Пресловутая "формула Штайнмайера", санкционирующая легализацию власти вооруженного меньшинства, опирающегося на внешнюю военную силу, — это попытка "мюнхенской" части западного истеблишмента для приличия упаковать капитуляцию Украины в видимость компромисса.
Украине придется либо капитулировать, либо продолжать изнурительную войну. В условиях, когда доминирующие в нынешней западной политической элите силы только и будут смотреть, как бы повыгоднее сдать ее Кремлю. А Кремль при каждом обострении ситуации будет угрожать масштабным военным вторжением. И Украине рано или поздно придется выбирать: или подчиниться, или сопротивляться, провоцируя агрессора на действия, которые превысят меру терпения Запада. Вернее, меру его лицемерия. Второе, безусловно, является принесением себя в жертву. Никто не вправе требовать от Украины такого выбора. Но выбирать ей рано или поздно придется.
