Сегодня выходит новый выпуск "Уроков истории с Тамарой Эйдельман", посвященный женщинам XIX века. Позапрошлое столетие знает множество интересных женщин, но в данном случае речь пойдет о тех, кто пытался найти себе место в мужском мире. Пока что еще не о тех, кто начнет по-настоящему бороться — требовать избирательного права, изменения семейного законодательства, права владеть имуществом, — и многих других вещей, которые сегодня кажутся нам само собой разумеющимися.
А вот людям XIX века они такими не казались. Почти никому. И ярким, талантливым, интересным женщинам приходилось каким-то образом изворачиваться, чтобы получить если не полную свободу и не все те же права, что у мужчин, то хотя бы какие-то возможности для свободной жизни.
Например, как мы знаем со школьной скамьи по роману "Что делать", можно было заключить фиктивный брак — и тогда родители тебе уже ничего не могли приказать. Конечно, важно было выбрать правильного фиктивного мужа, потому что муж-то мог жене ооооочень много всего приказать, мог распоряжаться имуществом, отобрать детей в случае развода ( а развод поди еще — получи), мог просто заставить жить с собой, даже если жена хочет уйти. В общем, к замужеству, — даже фиктивному, — надо было подходить осторожно.
Еще можно было заниматься творчеством. Конечно, желательно не получать за это никаких денег, — потому что одно дело просто хорошо воспитанная и образованная девушка, которая может мило рисовать, музицировать, петь, писать стишки или даже длинные романы, — и совсем другое дело женщина, которая пытается таким образом зарабатывать — это вообще что такое? Не случайно многие великие женщины-писательницы того времени публиковались или анонимно, или под мужскими псевдонимами — неудобно как-то, что скажут родные и близкие?
Можно было попытаться получить настоящее, "мужское" образование — не просто научиться вышивать и танцевать, а, например, стать доктором или исследовательницей — но это уже почти бунт. "Это что же, я заболею, а барышня будет меня осматривать?" — с гнусной усмешечкой восклицали даже вполне образованные и добропорядочные люди. Или выводили в своих прекрасных романах мерзких нигилисток — стриженых, измазанных чернилами, противных.
Как и любая тирания, тирания мужчин, семьи, традиций объяснялась заботой о хрупких, невинных созданиях, которые совершенно не приспособлены к грязному и жестокому мужскому миру политики, бизнеса, журналистики, науки. Пусть милая и кроткая красавица сидит дома, ждет мужа с работы и радует его своей красотой и добрым нравом… Это для ее же пользы.
А вот и нет! Не будем сидеть дома — или, вернее, будем сидеть дома, когда захотим, а если захотим писать, лечить, учить — и даже водить трактор, — то будем это делать. Сегодня это совершенно ясно и понятно.
А двести лет назад все начало меняться как раз благодаря тем женщинам, о которых и пойдет речь.
! Орфография и стилистика автора сохранены
