19 октября 1984 года, 40 лет назад, убит Ежи Попелушко. Польский католический священник, настоятель варшавского прихода святого Станислава Костки, капеллан профсоюза "Солидарность". Убивали священника с особой, чудовищной жестокостью.
Отец Ежи был искренне уважаем и массово популярен, особенно в рабочей среде. Каждая его проповедь становилась в Польше общественным событием. Вся страна знала его принцип: "Побеждай зло добром". Выступления Попелушко: "Главное – не бояться" – были реально опасны для коммунистического режима.
Власти не смогли запугать Попелушко, не заставили его замолчать. Уехать из Польши он тоже отказался. Клевета, распространяемая руководителем партийно-правительственной пропаганды Урбаном, не давала эффекта. Последнее – окончательное – решение принималось на уровне Политбюро ЦК ПОРП. "Пусть что-то случится".
Исполняли офицеры спецгруппы "D" зловещего IV департамента Службы безопасности ПНР – капитан Пиотровский, поручики Пенкала и Хмелевский. Руководил ими полковник Петрушка, над которым стояли генерал Платек и генерал Цястонь. На вершине партийной власти за расправу отвечал секретарь ЦК по безопасности генерал Милевский. Ещё выше – министр внутренних дел генерал Кищак и верховный правитель генерал Ярузельский.
Результат получился совсем не тот, что ждали убийцы и их начальники. Гибель отца Ежи вызвала взрыв всепольского негодования. Похороны превратились в необозримую антикоммунистическую демонстрацию. Преступники получили длительные тюремные сроки. Ярузельский воспользовался ситуацией для устранения из руководства ПОРП ортодоксально-коммунистического "бетона", начиная с того же Милевского. После убийства Ежи Попелушко коммунистический режим не протянул пяти лет.
Ежи Попелушко – блаженный, мученик католической церкви, небесный покровитель "Солидарности". Ему поставлены десятки памятников, его именем названы десятки улиц и площадей, его могилу посетили десятки миллионов людей. (Даже Пенкала, один из убийц, после отсидки принял католичество и постарался строить свою новую жизнь по заветам отца Ежи.)
Сегодня о Ежи Попелушко, его жизни и мученичестве, его значении для Польши рассказывает Ян Рулевский – лидер Быдгощской "Солидарности" 1980-х, политзаключённый, впоследствии депутат Сейма и сенатор Польши. Сорок лет назад, в день убийства, пан Ян виделся с отцом Ежи.
Святой нашего времени
40 лет назад шоковая весть облетела Быдгощ, а затем Польшу и весь мир. Отец Ежи Попелушко был убит, когда возвращался из Быдгоща. Почему из Быдгоща? Что он там делал, чему учил – так прозвучит правильнее. Вспомним: этого скромного священника слушали толпы верующих в костёле Варшавы. Два года собирал он средства в рабочем приходе – во время и после военного положения.
Общество, подавленное коммунистическим беззаконием, искало утешения и единения в Костёле – польской Церкви. Отец Ежи был не единственным, кто откликнулся на это. Но он – возможно, из-за служения в столице – стал удобной мишенью для атаки на "Солидарность" и союзную "Солидарности" Церковь.
В 1984 году общество проигрывало в борьбе с властью. Слабость протестов, отсутствие реального плана, как одолеть коммунизм – это вызывало отчаяние, в том числе среди священников. Которые особенно остро чувствовали свою пастырскую миссию среди гонимых и обездоленных.
В такой ситуации оказался и я. В регионе, известном своим антикоммунизмом.
Я не был близко знаком с Попелушко. Но я слышал по тюремным громкоговорителям, какими оскорблениями осыпал его пресс-секретарь правительства и военной хунты, прятавшийся в газетах под псевдонимом "REM" (пресс-секретарь Совмина ПНР Ежи Урбан – Ред.). Оружие, доллары, нелегальные публикации, злоупотребление кафедрой для антипольской враждебной деятельности… Весь набор "аргументов", известных по большевистской пропаганде. Цель кампании была одна – заставить Епископскую конференцию выполнять полицейскую службу.
Но стойкий священник не сдался.
И тогда госбезопасность, во главе которой стоял второй человек хунты (генерал Чеслав Кищак – Ред.), перешла от "охоты на ведьм" к охоте на человека.
Сначала, в Гданьске, на машину Ежи Попелушко сбросили с эстакады огромный валун. Провидение хранило его, защитив от смерти. Потом "неизвестные" подожгли дом, где работал священник. Правительство цинично раздуло это в сенсацию. В авангарде был всё тот же правительственный пресс-секретарь, разжигавший ненависть к католикам. Насколько я помню, в годовщину создания "героической милиции" Урбан предложил повторить её успех с вице-премьером Миколайчиком – спровоцировать священника на эмиграцию. Как произошло это с изгнанием Миколайчика в 1947 году, после фальсифицированных выборов. На которых партия Миколайчика добилась успеха, несмотря на ужасающие репрессии.
Перепуганные епископы ради компромисса соглашались на "бархатную ссылку" Попелушко в один из французских монастырей. Коммунисты ставили даже на визит Иоанна Павла II – рассчитывали противопоставить польского священника Папе Римскому. Но этот план провалился. Иоанн Павел II знал, что такое коммунистические провокации.
"Дело Попелушко" обсуждалось при визите столичных епископов в Ватикан. Произошло феноменальное событие. Вместо слов Папа вручил отцу Ежи символические чётки. Это выражение величайшего признания в католической церкви. Жест значил: никакого согласия на торг.
Тем временем нарастало сопротивление в Быдгоще. Центром пастырского окормления трудящихся был приход Святых Польских Братьев Мучеников.
Я выполнял тогда скромную функцию помощи заключенным. Работал водителем такси. Метался в отчаянии: власть команды Ярузельского и бессилие общества опрокидывали глубинные стремления человека, "сосланного на таксование". Люди ждали невозможного – как бы выиграть войну без риска и потерь. Но и без оружия.
С Ежи Попелушко я встретился в Варшаве, в церковном Комитете помощи преследуемым. Меня очень тронула его сердечность в разговоре. Из Комитета мы приехали в дом священника (по дороге нам составили компанию две машины с известными пассажирами). Дальше состоялась вторая часть мессы за родину.
Эти собрания потрясли и очаровали меня. Почти сразу возникло желание пригласить Попелушко в Быдгощ. Хотя знал, какие вопли поднимут правительственные ораторы. Отец Ежи словно ждал этого приглашения. Мы договорились, что принимающей стороной будет церковная организация Христианское служение людей труда под эгидой одного из священников.
Через несколько месяцев, то есть 19 октября, на быдгощской встрече с отцом Ежи собрались сотни людей. С сильным чувством стояли на мессе. Вознеслась ежегодная октябрьская молитва по Розарию.
Его таинства обращались к современному человеку. Он говорил о достоинстве, определяющем справедливость, о добре, побеждающем зло. Третье таинство (евхаристия – Ред.) зовёт хранить истину. Такие слова были нам близки и давно известны. Но звучал и призыв к мужеству как избавлению от рабства.
В проповеди не раз говорилось о власти. О клевете и запугивании, об атеизме, оплачиваемом государственными деньгами, о насилии над миром труда. Завершилась речь призывом отвергнуть стремление к мести.
В тишине храма лились слова отца Ежи. Ощущалось нечто необыкновенное и доселе неведомое. Я наконец нашёл ответы для себя. До того мы думали только о борьбе с коммуной. Отец Ежи одарил нас щитом: не только как жить, но – кем быть. Меч власти падёт в пустоту, одоленный рыцарями Христа. Истинно христианское служение.
Несомненно, такие слова повторялись им в Варшаве. Понятно, какую вызывали ярость.
Не зная того, я стоял рядом с будущими убийцами. Можно представить их мечты о новых звёздочках на погоны, их злобную фрустрацию из-за отказов в служебном повышении. Департамент по борьбе с Церковью, где служили убийцы, вероятно, был объектом насмешек: "не могут справиться с каким-то ксендзом".
Неизвестно, как они узнали об отъезде Попелушко 19 октября. Мобильной связи в то время не было. Видимо, кто-то передал информацию. Отец Ежи уезжал вечером, с ним был один водитель. Вместо ранее запланированного отъезда на следующий день – публичного и безопасного. От помощи он отказался. Рассуждал логически: если позволили приехать, нет смысла мешать уехать.
Трое вооружённых ждали его на повороте в лесу. При верёвках, наручниках, лопатах. И при инструкциях от генерала: "Решить проблему".
Они ни во что не верили. Не ведали права и совести. Думать не думали, что убийством священника исключают себя из нации. Не исключено, что они принадлежали к "московскому интернационалу", который не скрывал цель разрушения церкви. В польском случае это была борьба, а не диалог, о котором рассуждали Ярузельский.
Им нетрудно было решиться на пытки и убийство. Это была уже не охота, а казнь священника. Избитого, запертого в багажник, сброшенного в Вислу. Сквозь ту ненависть не пробилась даже мысль закончить дело сразу, на месте. Был поздний октябрьский вечер. Профессионалы знают технику исчезновения улик под землёй. Но они не использовали этих преимуществ своей мрачной практики. Даже когда поняли, что упустили свидетеля-шофёра.
Памятный знак на месте убийства о. Ежи Попелушко
Думаю, они хотели чего-то большего, чем просто смерть. Возможно, пытались с кровью вытянуть информацию о сотрудничестве священника с подпольной "Солидарностью". А может, я ошибаюсь, и никто не доберётся до их извращённого сознания.
Они рассчитывали на безнаказанность, надзаконность и поддержку Москвы. Ждали, что их защитит часть партии, которая требовала крови Костёла и "Солидарности". Служба безопасности имела два прикрытия. Первое – иммунитет от правовой ответственности. Второе – московское, где годами боролись с церковью в Польше и не только в Польше. Полагались, видимо, на товарищей, для которых героем был другой поляк – Феликс Дзержинский. Он ведь по сей день остаётся героем в России.
Расчёты не оправдались. За облаву и казнь они получили "соразмерное наказание" в виде многих лет тюрьмы. Зато пресс-секретарь удостоился почестей интеллектуала.
Потом они воспользовались "попелушковской амнистией" – отказом от жажды мщения. Наслаждаются благами свободы.
Похороны о. Ежи Попелушко
На похороны Попелушко пришёл почти миллион. "Только глупцы думают, будто человека можно убить. Душа остаётся бессмертна", – произнёс примас (предстоятель польской католической церкви кардинал Юзеф Глемп – Ред.). Для "Солидарности" это значит, что её дело, её борьба освящены Его кровью. Это похоже на долг.
