Украина Неискупленная, шейлоковый фунт мяса Кремля и метастратегический проигрыш Путина
Italia irridenta (Италия Неискупленная) - так называли северные районы Италии, которые оставались под австрийским правлением, после того, как в позапрошлом веке французские и итальянские война заставили империю Габсбургов убраться с полуострова. "Искупление" завершилось в начале двадцатых включением в королевство спорного порта Фиуме/Риекку*.
Год назад на свет появилась Украина Неискупленная. Как у всякого внутриимперского народа, национальной идеей украинцев было обретение независимой национальной государственности. 23 года назад эта - очень конкретная идея сменилась туманным стремлением к "европейской интеграции". Но с 26 февраля, с появления на Крымском полуострове "вежливых зеленых человечков", т. е. с начала открытой фазы российской криптоинтервенции, у Украины вновь четкая и ясная национальная цель — искупление (ирредентизм) оккупированных территорий.
В отличие от украинцев, у русских, вообще у России, четкой национальной идеи никогда не было. Всякие там собирания "Русских земель", "выходы к морю", "крест на Айя-София" - все это, с точки зрения простого русского россиянина — начальские выдумки (на теперешнем новоязе — креативное планирование элит).
Коммунизм и "яблони на Марсе" к национальным русским идеям отнести в принципе невозможно. Возможно, до конца шестидесятых еще была жива неопределенное стремление к построению самого справедливого и гуманного общества", но тут подоспели два сильнодействующих лекарства. Для интеллигенции — советский марш-бросок на Прагу. Для народа — брежневское царство дефицита и коррупции.
23 года среди русских и россиян насаждали довольно вялый имперских реваншизм вообще, и — лужковской группой — столь же вялое мечтание о "возвращении Крыма и Севастополе" ("пьяными Хрущевым и Ельциным" отторгнутых от Руси-матушки). Однако, стремление к "собиранию славян" было резко ослаблено сведениями о цене двух десятилетий датирования белорусской экономики. А в то, что Россия вновь вернет себе статус сверхдержавы, не верили даже те, кто заклинал это с пеной у рта.
Не успела отечественная пропаганда превратить "возвращение Крыма" в общенациональное помешательство, как через две недели "Великая национальная мечта" России сбылась. Приращение Руси Донбассом среди русских национальных идей не числилось никогда.
Единственное на что хватило российской мощи — это вырезать у Украины "фунт мяса", тот самый, что так неудачно требовал шекспировский Шейлок у своего должника — обанкротившегося венецианского негоцианта Антонио. Аннексированные и оккупированные части Украины — это цена, которую украинцы заплатили за химеру "братского народа"** и за возможности делать прекрасные карьеры на службе империи. Это - та дань, которую украинцы заплатили за иллюзию возможности балансировать*** между западными демократиями и скукожившейся империей, в которой хорошим тоном считалось почти не скрывавшееся отрицание самого существования украинцев как нации.
Так у уходящего из банды в наказание отрубают палец...
Совершенно очевидным врагом нации являются те, кто отрицают само ее национальное бытие и не признают (или признают очень неохотно) ее национальную территорию.
Но все равно Путин проиграл. И стратегически и метастратегически. Стратегическим проигрышем обернулся штурм Дебальцево после объявленного прекращения огня. До этого штурма в глазах демократических наций Украина могла выглядеть страной, довольно жестоко подавлявшей сепаратистов, что было с точки зрения пропаганды вполне проигрышно. После Дебальцево Украина воспринимается как жертва российской агрессии и вероломства. А официально помогать жертве значительно проще, чем карателю, даже если его позиция юридически безупречна.
В отличие от частых ситуаций, когда метастратегический выигрыш становится результатом стратегического проигрыша****, мы видим, что путинская империя попала в историческую западню. Самым страшным кошмаром для адептов путинизма и, вообще, антизападников и антилибералов, является оккупация силами Запада обессилившей в результате внутренних потрясений России, и ее последующий раздел и принудительная радикальная вестернизация (как это сделали американцы с Германией, а отчасти с Японией и Италией после 1945 года).
Но для этого апокалипсического сценария не хватало самого главного — надежного инструмента. Разумеется, уже почти открыто объявленные у нас цивилизационным врагом №1 англосаксы могут направить спецназ для захвата российских ядерных объектов и прочих ключевых стратегических точек. Но появление массированного военного присутствия американских, британских и немецких войск (не знающих местных обычаев, языка и не понимающих многие психологические нюансы "освобождаемых") само по себе будет провоцировать сопротивление. Как это произошло в Афганистане и Ираке, население которых изначально было весьма радо, что его избавили от жутких талибов и чудовищного хусейновского режима. Как это было в Индокитае, где изначально безумно жестокие и фанатичные северовьетнамские коммунисты репутацию имели довольно скверную.
Остальные же армии стран НАТО для таких операций вообще непригодны. Для решения таких стратегических задач, как допустим, подавление в России военного переворота проимперских и тоталитарных реваншистов (традиционный зачин военных триллеров "из русской жизни"), силовое прекращение гражданской войны или необходимость занять как можно больше пространства перед фронтом китайской экспансии, требуются совершенно особые вооруженные силы. Схожие задачи, хотя и куда меньшего масштаба могут возникнуть в случае необходимости экстренного прекращения гражданской войны в Беларуси.
Такие силы должны быть многочисленны, иметь боевой опыт, иметь хорошую мотивацию (понимать, что крах их миссии угрожает уже их стране — это вам не фиджийский контингент на юге Ливана), иметь внутреннюю готовность применять оружие, смертельно ненавидеть ту угрозу, предотвратить которую призваны, хорошо знать местные условия, язык и культуру, уметь наладить отношения с населением подконтрольных территорий. И еще - такие силы должны действовать из районов развертывания, максимально приближенных к зоне будущей "миротворческой операции".
Единственными такими силами может быть только переоснащенная и обученная англосаксами украинская армия. Так что именно усилия Путина дали импульс к появлению уникального военно-стратегического инструмента, без которого об эффективных оккупационных акциях на территории бывшей Российской Федерации не могло быть и речи, — мощной проамериканской украинской армии. Так Кремль начал формировать ту самую реальность, избежать которой стремился более всего.
* Того самого, который в 1919 взял поэт д’Аннунцио, по версии Маяковского, "спьяну". Такая вот удачная версия Лимонова.
** Сто лет назад, когда блудливой совковой формулы о "братстве народов" еще не было, наилучшими кандидатами на место народов-побратимов были бы немцы и евреи-ашкеназы - ведь у них был даже общий язык. А в послепетровской России немцы и русские вообще стали симбионтами. Но сами немцы считали англичан наиболее родственным им германским народом. Поэтому объявление Великобританией войны — из-за какой-то Бельгии! - было сочтено расовым предательством с ее стороны, и главным военным девизом Второго рейха стало "Боже, покарай Англию".
*** Кажется, премудрые киевские караси именовали это "многовекторной внешней политикой".
**** Многократно приводимый мною пример того, как провал четвертьвековой западной стратегии "сдерживания коммунизма" привел к сильнейшей внутренней эрозии в СССР и в соцстранах, что и принесло Америке выигрыш на Втором ("рейгановском") этапе Холодной войны.
! Орфография и стилистика автора сохранены
